Темница тихого ангела - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Николай успокоился, потому что понял – удача наконец-то улыбнулась ему.

– Желаю успехов! – бодрым голосом попытался закончить разговор мистер Руни и добавил: – Всего хорошего. Если напишете что-нибудь стоящее, то, вполне возможно, нас это заинтересует.

– А сколько ваша компания готова дать за «Тихого ангела»?

– Шестьдесят восемь тысяч пятьсот. Но зато без всяких агентов – все деньги ваши. Мы приобретем опцион на год и заплатим десять процентов. В течение года, если фильм запустится в производство, вы получите остаток всей суммы, а если нет – оставляете аванс себе.

– За девяносто тысяч я бы согласился, и то если…

– Семьдесят тысяч, – перебил его мистер Руни, – и не будем больше торговаться: мы и так переплачиваем. Рискуем к тому же. Если вы согласны на наши условия, то проект контракта мы отправим вам сегодня до конца дня.

– О’кей, – согласился Николай, – только аванс – двадцать процентов!

– Пятнадцать, – твердо произнес референт, – и ни цента больше. Мне еще придется уговаривать нашего президента, чтобы он пошел на такие кабальные для нас условия.

Проект контракта прислали через час. Николай подписал его, дополнительно внеся только два пункта: в титрах будущего фильма будет указан единственный автор сценария – Ник Торганофф. А во всех рекламных материалах – в прессе и в роликах – обязательно указывать: «Фильм по сценарию Ника Торганоффа».

Коля остался доволен собой: в конце концов два года, проведенных на юридическом факультете Колумбийского университета, что-нибудь да значат!

На самом деле Коля готов был отдать права и просто так, то есть бесплатно. Но, во-первых, его приняли бы за идиота, а во-вторых, надо ведь и жить на что-то: платить за квартирку, питаться, не говоря уже о необходимости приобретения нового тостера.

Десять с половиной тысяч долларов ему выдали через неделю после подписания контракта. Он не удивился этому. Странным казалось другое: неужели американцам так уж интересна история бедной русской девушки-графини, проживающей в Харбине в конце двадцатых годов? Эмиграция, нищета, спивающийся отец-граф и полусумасшедшая мать – потомственная княгиня, младшие сестры-близняшки, вечно испуганные… Тоска по родине, воспоминания о былом величии семьи, а вокруг маргиналы-соотечественники, китайские мошенники, вездесущие агенты НКВД, курильщики опиума, забывшие, кто они и откуда, дом, больше похожий на притон, и грязь, грязь, грязь… Чтобы прокормить семью, молодая графиня вынуждена заниматься консумацией и проституцией, поскольку другой работы нет. Она понимает, что этим не поможет ни отцу, ни матери, и скоро сестрам придется заниматься тем же самым. Жить не хочется, отчаянье сжимает страшный круг… Но тут в Харбин прибывает молодой американский миллионер. Он знакомится с героиней в ресторане: ее подсаживают за его столик. Завязывается беседа – и американец очарован, он хочет встречаться с ней постоянно, говорить с ней и только с ней. Видеть ее он не может, потому что наследник капиталов одного из богатейших семейств Америки слеп…

То ли американцам нравятся сказки про любовь миллионера к проститутке, то ли им понравилось, что и миллионеры бывают слепыми, то ли вспомнили «Огни большого города» Чаплина – историю бродяги и незрячей цветочницы, но фильм начали снимать через полгода после того, как у Торганова сломался тостер. Сценарий к тому времени был, разумеется, написан и даже исправлен Николаем дважды: один раз по просьбе режиссера, а другой – по требованию продюсера.

Съемки длились всего три месяца: Харбин начала прошлого века построили в павильоне Голливуда, китайцев искать не пришлось – их везде много, зато удалось упросить за большие деньги поучаствовать в работе двух звезд – немного потускневших, правда, но все же любимых зрителями. Один сыграл отца-алкоголика – ему даже не пришлось особенно вживаться в роль, плохо только, что популярный актер часто забывал текст и, красиво улыбаясь, нес отсебятину. Его жену играла тоже звезда, в недавнем прошлом, кстати, и в самом деле супруга популярного любителя экспромтов и виски. Она весьма натурально хлестала по щекам своего бывшего мужа, а теперь просто партнера по съемкам. Николай в Голливуд не поехал, но иногда справлялся у мистера Джорджа Руни, как идет работа. Тот отвечал: «Все о’кей!», а однажды признался, что исполнители всех ролей, включая эпизодические, без ума от сценария и часто плачут на площадке, не в силах сдерживать свои эмоции. Картина поголовно рыдающей съемочной группы впечатляла.

Вскоре началась раскрутка будущего фильма: появилась информация в газетах и журналах, иногда по телевидению показывали рекламный ролик, а кое-где висели огромные постеры. Автор сценария Ник Торганофф упоминался везде. Это было приятно, хуже оказалось другое: как только по телевидению впервые прокрутили ролик, Николаю позвонила бывшая жена и потребовала денег.

Глава третья

Если бы бывшая миссис Торганофф, а теперь просто О’Нил, знала, какой получится фильм! Рыдали все Соединенные Штаты, а потом Канада, и особенно Мексика, где люди вроде бы приучены плакать над сюжетами своих отечественных сериалов. Кинокритики поначалу пытались критиковать, потом примолкли, а когда сборы от проката перевалили за двести миллионов, начали вовсю расхваливать картину, отмечая игру актеров, операторскую работу, режиссерские находки и особенно оригинальный сценарий. Началось триумфальное шествие фильма по миру. Правда, в некоторых мусульманских странах прокат был запрещен, но именно там оказался самый высокий процент продаж кассет и DVD-дисков. Ругали картину в Китае, но и там сборы перевалили за миллиард юаней.